Отец сквозь годы смотрит на меня

Все меньше и меньше остается в живых тех, кто помнит войну. Я из их числа. Родился на Гомельщине — в Жлобинском районе, деревня Пиревичи. В 1936-м. Известно, что детская память цепкая. Я не жалуюсь на нее и сейчас. Мы знаем, что Великая Отечественная война началась 22 июня 1941 года. Отец со мной на следующий день пошел к его свояку — Бабшукову Иосифу Акимовичу — оба они были женаты на родных сестрах. Там собралось несколько мужчин, естественно, разговор зашел о начавшейся войне. Никто из них не говорил, что война будет скоротечной. Мой отец, Емельян Никитович (об этом мне говорили после войны оставшиеся в живых), считал, что война предстоит более тяжелая, чем была советско-финская война 1939—1940-х годов, в которой он участвовал. Он это обосновывал тем, что военная немецкая техника очень сильная.
Через несколько дней после начала войны мой отец получил повестку о призыве в ряды Красной Армии, которому шел 38-й год. Вспоминается, как провожали на фронт своих мужей, сыновей, братьев, односельчан в нашей деревне. Такой стоял стон и плач! Все хорошо понимали, что многие из них не вернутся с войны живыми. Так оно и было. Отец взял меня на руки, к нему прижались моя мама Фекла Митрофановна и 11-летний брат Владимир. «Глядзі і гадуй сыноў», — сказал он, обращаясь к жене. Потом попрощался со всеми, кто стоял рядом.
Мобилизованные приехали в Жлобин, но на месте военкомата увидели пепелище, а из работников райвоенкомата никого не нашли. По словам моих земляков, в городе царила паника. Решили ехать обратно домой, благо еще работала железная дорога. Побыв пару дней дома, собрались и отправились пешком в Гомель (железная дорога фактически не функционировала). Надо было идти около 60 километров. Я хорошо помню, как густо была населена юго-восточная часть Гомельщины. Одна деревня переходила в другую, и везде моим сельчанам крестьяне давали возможность отдохнуть и приносили еду. Через полтора дня они пришли в областной центр. Никто из мобилизованных не дезертировал. Группу возглавил командир Красной Армии в запасе Чиков Павел Кондратович. Там они влились в Красную Армию. Мало кто из них потом в 1945-м вернулся домой.
Хорошо знаю, что мой отец, как и некоторые наши односельчане, отступал с боями до самой Москвы. Надо прямо сказать, что все были очень измучены: полуголодные, полураздетые, не хватало даже винтовок, а воевать надо было. Сейчас всем хорошо известно, что части, прибывшие с Дальнего Воcтока и из Сибири, фактически спасли Москву. Да и что говорить, спасли страну. Только после войны мы получили известие из Жлобинского райвоенкомата, что Емельян Никитович Петрунников погиб в 1944 году. Правда, этому сообщению мы не поверили. Нас освободили 2 декабря 1943 года, и мы хорошо понимали: отец, если бы был жив, то обязательно дал бы о себе знать… Вернувшийся живым односельчанин Денис Иванович Сапачев рассказал нам следующее. Во время одной из атак он заметил, что мой отец, с которым они служили в одном подразделении, упал. Подбежав ближе, Сапачев увидел, что его друг убит. После атаки он попросил у командира разрешения поискать тело, но убитых было много, и отца он не нашел…
Когда в 1966 году я смотрел по телевизору, как в Москве на месте создаваемого мемориала захоранивали прах Неизвестного солдата, мне представлялась, что это был мой отец. Наверное, так думали все, потерявшие на войне своих родных и близких.
В 2011 году в интернете появилась следующая информация: поисковая группа нашла медальон моего отца, но где он был убит и похоронен — неизвестно. Я обращался в военный архив г. Подольска с просьбой дать мне сведения об отце, основываясь на сообщении в интернете, но ответа не было.
Теперь я остался единственным прямым наследником отца — брат Владимир умер более десяти лет тому назад.
Я не знаю, отец, где твоя могила, но думаю, что над ней шумят деревья, и что ты смотришь на меня сквозь годы уже прошлого тысячелетия, из вечности… Сегодня память об отце, Емельяне Никитовиче Петрунникове, хранят его внуки, правнуки и праправнуки. Он смотрит на нас с портрета — красивый, молодой, в буденовке — и словно говорит: «Будьте счасливы и помните, за что мы отдали свою жизнь».
На могиле моей мамы установлена мраморная плита, где выгравированы портреты ее и мужа.
Можно сказать, что это обыкновенная история. И это так. Но достоверно то, что без таких, как мой отец, не было бы Победы.